Просмотр спектакля «Анна Каренина» на сцене Мариинского театра-2 сопровождался прекрасным погожим днём, до конца июля оставалось несколько дней. Идея постановки балета на тему произведения графа Толстого вызывала у меня лёгкий скепсис, подкрепляемый рассуждениями Льва Николаевича Толстого о балете и его отношении к роли этого вида искусства в российском обществе. Лев Николаевич был суров и беспощаден в своей критике балета, но классик меня не убедил.
Большой удачей для меня было видеть исполнение роли Анны народной артисткой России Викторией Терёшкиной в том плане, что я несколько месяцев тому назад смотрел с её участием балет Жизель, и это помогло увидеть разнохарктерное исполнение и формы, которые позволяли отметить различия и возможности выражения в визуальном восприятии движений и музыкального сопровождения.
Как ни странно, вначале музыка настолько захватила, что я сосредоточился только на ней, Родион Щедрин захватил все каналы восприятия и доминировал, но вскоре я вспомнил, что я на балете. Хореография стала доминировать и потом музыка и движение объединились и включили чувства и воображение в наслаждение и переживание происходящим на сцене.
Алексей Ратманский и Мартин Тюлиниус показали мне не только трагедию семьи Карениных, но и трагедию общества, в которое вторгался индустриальный мир железа, света, огня и пара. Этот мир нёс изменения в отношения людей и стран и сам менялся стремительно и беспощадно. Приближение неминуемой катастрофы в жизни главных героев демонстировалось танцем, серией жестов, поз и выражением лиц настолько сильно, что иногда срабатывал рефлекс закрывания глаз, чтобы не было страшно. Всё это было произведением работы мастеров балета данной труппы. Им удалось овладеть залом и снять рамки условности происходящего. Я верил и переживал.
Скачки и падение Вронского как символичное предупреждение Льва Николаевича о наказании для покусившегося на семейные устои, раскрыты как пророчество Толстого для России , но гибель Анны скорее преподнесена как приговор самой системе государственности.
Красный цвет доминирует во втором акте. Для меня это было равносильно приёму Эйзенштейна в черно-белой графике его броненосца.
Образ Каренина вызывал у меня солидарность и сочуствие, Дмитрий Пыхачёв сделал меня своим союзником благодаря мастерству и таланту.
Мастерам света, иллюзий света и декораций, которые не подавляли, а подчёркивали идею спектакля, поздравление за удачу замысла и успех спектакля.
Виктория всегда Победа, другого не сказать. Благодаря Виктории Терёшкиной, её высочайшему уровню техники исполнения главной роли, я испытал гордость за то, что я приобщился к тому виду искусства, которое воздействует на все виды восприятия человека. Я увидел развитие балета как искусства вечного по своей природе, но наиболее близкого человечеству по способу выражения и это несомненная удача для исполнителей и нас, зрителей и любителей балета России.