БОЛЬШАЯ ВОДА
Наводнения ждали недели две, и все равно вода пришла внезапно. Еще вечером мы с отцом стояли на когда-то высоком берегу Кана и смотрели на воду, плескавшуюся вровень с берегами. А ведь раньше нам приходилось спускаться к нашим лодкам вниз на четыре-пять метров. Где-то в верховьях Кана, в Саянах, затяжные дожди растопили снега, которые сохранялись почти до августа, и вода побежала вниз к океану. Падали ели и кедры вместе с подмытыми берегами, образуя плотины, которые сдерживали воду. Потом прорвало первую, и вода с валежником и таежным мусором рванула вниз, все круша на пути и непрерывно наращивая силу.
Вечером мы отвезли на двухколесной тележке лодки домой, и отец привязал их во дворе прямо к крыльцу. Мы проснулись во втором часу ночи от свиста – вода врывалась в щели стен и окон со свистящим шипением и напором, это означало, что она уже затопила дом снаружи примерно на метр.
Выйти на улицу сразу не смогли – вода подняла деревянное крыльцо и оно подперло дверь, отец принял решение мгновенно и топором вынес дверь наружу, прорубив путь к спасению. Посадив нас в лодку, отец провел лодку к лестнице на чердак, где мы и провели остаток ночи, заснув только под утро.
Разбудили нас женские голоса. По улице, вернее по воде или реке, мимо нас плыла лодка, в которой сидела Клычиха, дальняя соседка, и о чем-то говорила с мужем, который управлял веслом и лодкой. Плыли они к своим знакомым Погоничевым, нашим ближним соседям, к которым унесло их деревянную уборную. Вскоре вода подступила под потолок и закрыла все окна. Мы поняли, что погибли вещи и книги, которые родители собирали и возили с собой в кочевой жизни офицерской семьи. Но кое-что мы подняли на чердак заблаговременно. Это кое-что спасло нас зимой и в продолжение еще нескольких лет, пока семья восстанавливала утраченное.
На следующий день мы потеряли одну из трех лодок: ночью ее угнали мародеры, которые пришли нас грабить. Отец пальнул два раза в небо, и люди растворились в ночи. Потом мы узнали, что нас проверяли воры-голубятники, но у них ничего не получилось.
Через несколько дней вода стала спадать и приоткрыла доступ к затопленным магазинам, которые народ успел пограбить: в основном искали съестное. Лодку свою я нашел и отсудил в присутствии толпы у тех, кто ее украл и не хотел возвращать, но я помнил, как смолил дно и какие полоски жести набивал на трещины. Народ потребовал вернуть ее мне, и я приплыл домой героем.
Вода стояла долго, в огороде погибло все, но мы не пропали: купили картошки и пережили зиму. Дом восстанавливали больше года, но жить в нем родители уже не хотели: наводнение могло повториться в любой теплый год.