ПЕСНЯ

Девчонки запели её в кафе. Так слаженно запели, печально и тревожно, что все мы замерли, заслушались. Мне показалось, что песня эта здешняя, о нашей молодости, а Таня, Люда и Вера – первые её исполнители.
К именам следовало бы добавить и отчества, потому что в кафе мы собрались нашим 10 «в» классом по поводу 35-летия после окончания школы. Но возраст куда-то улетучился, исчез, и Владимир Михайлович здесь опять был Шикой, а Надежда Тимофеевна – Надюхой! И лишь Тамара Дмитриевна была и всегда будет для нас Тамарой Дмитриевной – учителем и главным магнитом здешних мест. Она тоже вслушивалась в песню, задумчиво подперев щёку рукой:
На тропе, что Луной запорошена,
Мы с тобой распрощались давно.
Что ж ты ходишь за мною, хороший мой,
Что ж ты снова стучишься в окно?
Мелодия была какой-то по-особенному русской, широкой, протяжной, с надрывом в последней строке, будто вобрала в себя всю тоску и печаль русской женщины. У такой песни не может быть авторов! Она неминуемо должна была стать народной, даже если бы кто-то и попытался уверить всех, что автор – он! А девчонки всё пели:
Ведь не я позабыла да бросила,
Сам решился на выбор такой.
И не я тебя, милый, заставила
Целоваться на свадьбе с другой.
Слова не отпускали душу. Я боялась поднять глаза, потому что знала, что наткнусь на печальный взгляд Романа. Знал и он, почему я сижу, боясь шелохнуться, и до боли сжав горячие ладони. Всё, конечно, давно прошло. Осталось там, где уже ни к чему искать виноватых. Но ещё звучала песня, будто отвечая на все незаданные вопросы:
Я пошла бы с тобой за околицу,
Гордость выйти к тебе не велит.
Если сердце моё успокоится,
У подружки твоей заболит.
К плечу прикоснулась Катюша. Я вздрогнула. И, подняв голову, увидела спину Романа, который неслышной цыганской походкой торопливо выходил из зала покурить. Его жена озабоченно крутилась на стуле. А песня решала за меня:
От тебя не закроюсь я ставнями,
Посидим у окна моего.
Только счастья чужого не надо мне,
Хватит мне на мой век своего.
Позже девчонки пели её ещё и ещё раз. У камина, на летней кухне, дома у Тамары Дмитриевны… Спорили, чей мотив вернее. И даже уверяли, что по радио поют больше куплетов.
По радио… Значит, песня известная. Вернувшись в Красноярск, я обошла все близлежащие ларьки и напрасно пересмотрела множество кассет с записями «Золотого кольца», «Балаган-лимитед», Надежды Бабкиной, так как все продавцы на мои вопросы и напевы лишь пожимали плечами.
Уверенность найти песню таяла с каждым днём, но вдруг на даче в Крючково с противоположной горы порывом ветра отчётливо донесло мелодию: «Что ж ты ходишь за мною, хороший мой?..» Это была не Кадышева, не Бабкина, а кто-то ещё… С дачи нас прогнал дождь, а утром в понедельник я поднялась с твёрдым намерением выйти из дома и без песни не возвращаться. Вооружилась зонтиком и пошла, куда глаза глядят! Рынок, ларьки, отделы магазинов… Но везде и всюду опять требовалось дать название и исполнителя песни.
В одном из павильонов на Комсомольском проспекте помимо музыкальной витрины моё внимание привлекла ещё и продавец – приятная женщина русской внешности, которая, улыбнувшись, сразу ответила: «Да, знаю. Эту песню пела моя мама, она с Урала её привезла, песня старинная, народная. Да вот она». И включила запись. Пела солистка группы «Белый день» Лена Василёк. Она пела, а я плакала.
Кассета была здесь в единственном экземпляре. Но уже никакого труда не составило купить её в нужном количестве, пройдя обратным путём всё по тем же ларькам! И полетели бандероли с песней в Абазу, Иркутск, Братск, неся с собою память о нашей летней встрече и светлую печаль о несбывшемся когда-то счастье…
Я от души благодарна профессионалам, но… прошу их простить меня, потому что всё равно лучше наших девчонок эту песню не поёт никто!..