ВЗАИМНОСТЬ

Сколько себя помню, ко мне всегда липли дети. Сама была ребёнком, а всё норовила с кем-нибудь поводиться, понянчиться.
Я школу заканчивала, когда в семье старшего брата Вениамина родилась дочка Ленка. Вот уж жить без меня не могла, как хвостик следом ходила. Убежать к друзьям удавалось лишь обманным путём, чего только ей не наплету, обойду дом, перелезу через забор, а она выйдет через ворота – и ко мне из-за угла: «Надя, ты куда?»
Залюбит какую-нибудь книжку – почитай да почитай. Причём, смешно так выговаривала: «Почикай меме!» Спроваживаю её к сестре Лиле, мол, Лиля почитает. А Лиля подучивает: «Ты скажи Наде «дорогая». Вот Ленка и возвращается: «Надя, дологая, почикай меме». Я сопротивляюсь: «Видишь, мне некогда, а Лиля не занята. Иди, ещё раз попроси». Но, у Лили очередная идея: «А ты скажи Наде «пожалуйста». И когда эта мелочь, стриженная «под горшок», с круглыми наивными глазищами просит меня с полной серьёзностью: «Надя, дологая, почикай меме пожалуйста!» — то тут уж, конечно, моя душа не выдерживает и все дела откладываются! Ведь Лиля, если и возьмётся читать, то нарочно будет читать ей «бу-бу-бу», без выражения, в итоге Ленка сама отбирает у неё книжку и несёт к кому-нибудь другому.
Как-то сидим на кухне, вяжем да разговариваем. У Лили спицы так и мелькают, она по этой части в маму пошла – ловкая. Ленка смотрела-смотрела, да и спрашивает: «Лиля, а почему ты так быстро вяжешь?» «А я тихо не умею», — отвечает Лиля. «А вот Надя моя умеет», — гордо заключает Ленка и прижимается ко мне потеснее, всем своим видом демонстрируя солидарность со мной – тихоней! Мама с улыбкой смотрит на нас и философски замечает: «Как Надя своих детей будет ростить – ума не приложу, даже набить не сумеет!..»
Пяти лет Ленка осталась без отца. В мои обязанности входило увезти её на каждое лето к деду с бабкой в Абазу, в мае – туда, в августе – обратно, да и отпуск там же, с нею вместе. Все остальные каникулы – опять же у меня. С работы вернусь: то волосы на расчёску намотает, хочешь – стриги, хочешь – расчёску ломай; то рисует весь день масляными красками, всё изрисует – и руки, и постель, и спальную рубашку! Уже большая была, лет тринадцати, какие-то пузырьки у неё по подошвам ног пошли, то ли от чужой обуви, то ли в бассейне что подцепила. Повела я её к дерматологу, а там посоветовали лечить народным методом – завести тесто на уксусной эссенции, накатать крошечных колобков и к проблеме приложить. Приложила, замотала полиэтиленом, мол, потерпи да потерпи. Развернули – нет пузырьков, уже ямки вместо них выжгло! Ноги «горели» всю ночь, а я всю ночь платком у её ступней махала, чтобы ветерком облегчить боль. Потом два выходных дня таскала её до туалета на собственной горбушке! А в понедельник в школу она уже своими ногами пошла с горем пополам. Такой вот из меня «лекарь» получился!
Однажды отправили меня в дальнюю командировку, на учёбу в Тбилиси – курсы Всесоюзного института стандартизации и метрологии, аж на два месяца. Поначалу интересно было: метро, в магазинах чеканка, кинжалы на бархате, керамика – как в музее. Фуникулёр, Пантеон, могила Грибоедова… Съездили в Мцхета – древнюю столицу Грузии, в Гори – на родину Сталина. А потом я затосковала по дому. Расселили нас по частному сектору. У хозяев сдавалась полуподвальная комната, с винным погребком за стеной. Проживали мы там с женщиной из Иркутска, а остальные студенты предпочли жильё в других домах – потеплее да посветлее. А мы уж не стали своих хозяев обижать, хорошие они были люди. Во дворе сад – туя и виноград, с голубой листвой от медного купороса, да гамак, в котором я и проводила всё своё свободное время. Но главное богатство дома – хозяйские внучки: Эка, Тыя и Хатуна. Красавицы! По-русски говорили неважно, а маленькие и вовсе – понятно произносили лишь слово «маникюр». Красила им лаком ноготки на все лады!
Ребятишки со всей улицы без конца рядом крутились. То котят мне на лечение несли, то считать учили до десяти. Я чертыхалась, мол, в путних языках складно: «раз, два, три», или «айн, цвайн, драй», или «ван, ту, фри». А на грузинском – язык сломаешь! А потом придумала: «эрти, ори, сами – дедушка с усами!» Так и запомнилось! Дети даже концерт для меня ставили – поют в ручку от скакалки, как в микрофон, танцуют! А я своих артистов учила в «Выжигало» играть. Вначале никак не могла поделить их на две команды – все хотели быть в моей! Потом правила игры объясняла. Спрашиваю хозяйку: «Как будет мяч по-грузински?» «Бурти», — отвечает. «А руки?» «Хели» «А ноги?» «Пехи». Так и объясняю: «Берёшь «хелями» «бурти» и бросаешь, а вторая команда «пехами» убегает. И научила, как ни странно!
Самолёт пролетает, я провожаю его глазами и вздыхаю: «В Красноярск полетел». А если и промолчу, так кто-нибудь из них заглянет мне в глаза и спросит: «В Красноярск полетел?»
Интересуюсь у Давида: «А как тебя мама ласково называет?» «Дато», — отвечает. «А ещё как? Вот у нас, например, Иван, Ваня, Ванечка, Ванюша, Ванька. А у вас?» «А у нас Дато». Я смеюсь, а он обижается.
А с едой какие проблемы были в Грузии! Всё чужое. Съем ложку супа, следом пол стакана газировки – жар заливаю! Только хлеб лаваш для желудка и годился, я и до сих пор его люблю.
Берёзу нашу лишь однажды там увидела. Трамвайные пути ремонтировали, так вот забор был с берёзовыми столбиками. Я даже расплакалась. Вроде и сосны есть, но шишки на них – больше наших кедровых. Всё другое… Светофоров на дорогах мало. Как водители разъезжаются – один Бог знает! Одна улица едет, другая стоит. Потом на перекрёстке кому-то удаётся договориться – вторая улица едет, первая стоит! Для женщины всегда притормозят – остановка, не остановка. Уж где-где, а в Грузии красивой женщиной легко себя почувствовать! Порой так и хотелось в сдержанный Красноярск, где идёшь себе – и никто на тебя внимания не обращает! Но лучшее воспоминание – это, конечно, дети. Рыжие и чёрненькие, большеглазые. Очень уж симпатичные дети в Грузии.
Вернулась оттуда домой, долго ещё они у меня в глазах стояли. Пошла на нашу фабрику «Сибирская игрушка» и, воспользовавшись служебным положением, накупила там пенно-латексных игрушек – Чебурашки, как прянички золотистые, лошадки, лесовички, волк с зайцем из «Ну, погоди!», курочка Ряба… У нас красивые игрушки тогда выпускали, а я работала государственным инспектором, проверяя их качество. Запечатала посылку и отослала в Тбилиси, к каждой игрушке записочку приложила: Эке, Хатуне, Тые, Мзии, Гиа, Нодари, Лие, Нине, Дато…Помнят, поди-ка!